Федеральный закон № 127-ФЗ «О банкротстве (несостоятельности)» является основным нормативным актом, регулирующим процесс признания юридических и физических лиц несостоятельными в Российской Федерации. Принятие данного закона было направлено на упорядочение процесса банкротства и защиту прав кредиторов и должников.
С момента принятия в 2002 году в закон неоднократно вносились изменения и дополнения, что свидетельствует о его динамичном развитии и адаптации к современным экономическим условиям. Эти изменения обусловлены необходимостью учета новых реалий рынка и повышения эффективности процедур банкротства для всех участников процесса.
Одним из основных аспектов законодательства является введение механизма восстановления должника. Он подразумевает возможность восстановления платежеспособности должника. Это достигается за счет процессов экономического оздоровления и внешнего управления, которые дают компаниям возможность преодолеть временные трудности и спасти свой бизнес.
Закон также содержит нормы о несостоятельности физических лиц. Это позволяет гражданам более эффективно решать свои долговые проблемы. Процесс объявления гражданина банкротом направлен на реструктуризацию задолженности и облегчение долгового бремени, если другие меры не принесли положительных результатов, тем самым предоставляя «второй шанс».
Банкрот играет важную роль в процессе банкротства, выполняя предусмотренные законом действия. В его обязанности входит управление финансовым положением должника, оценка его активов и взаимодействие с кредиторами. Успешность действий по удовлетворению требований всех заинтересованных сторон зависит от профессионализма ассоциации.
Закон о несостоятельности предусматривает возможность заключения мировых соглашений между должниками и кредиторами на всех стадиях производства. Это позволяет сторонам самостоятельно находить компромисс для урегулирования задолженности и сокращает временные и финансовые затраты, связанные с судебным процессом.
Регулярно проводятся правовые реформы, направленные на повышение прозрачности процедур и снижение злоупотреблений при банкротстве. Всеми участниками принимаются более строгие требования, что повышает доверие участников рынка и обеспечивает более справедливое распределение активов должника между кредиторами.
Большое внимание уделяется защите прав кредиторов, что выражается в четком определении очередности удовлетворения их требований. Закон стремится обеспечить равные условия для всех кредиторов и поэтому соблюдает принципы добросовестности и законности в процессе несостоятельности, чтобы они не оказались в более неблагоприятном положении.
Поскольку несостоятельность крупной компании может иметь значительные последствия для экономики в целом, закон учитывает особенности таких случаев, включая возможность создания государственно-частных партнерств для консолидации стратегически важных компаний. Это позволяет сохранить рабочие места и обеспечить стабильность в ключевых сферах.
Таким образом, закон № 127-ФЗ играет важную роль в российской экономической системе и регулирует сложный процесс несостоятельности. Постоянная актуализация закона и укрепление механизмов контроля направлены на создание более эффективного, справедливого и прозрачного процесса несостоятельности, способствующего жизнеспособности и развитию экономики страны.
Реабилитация должника: как изменится процедура банкротства
В статье для РБК этот вопрос анализирует Екатерина Папченкова, вице-президент и руководитель Центра Фонда КСО.
В начале 2021 года правительство представило масштабную поправку к закону о банкротстве. Она упраздняет три существующие процедуры (наблюдение, финансовое оздоровление и внешнее управление) и вводит новую процедуру реабилитации для реструктуризации долгов компании. Должники или кредиторы могут разработать план реструктуризации, который будет утвержден судом, если за него проголосует большинство кредиторов.
Принятие закона отвечает требованиям времени. Кризис короны ударил по многим компаниям. И, по данным мониторинга деловой среды КСО за январь-февраль 2021 года, общая доля предприятий, находящихся в состоянии банкротства, снизилась по сравнению с прошлым годом с 28 до 11 %, хотя риск банкротства по-прежнему существует. В то же время защитный мораторий на банкротство закончился в январе этого года. По данным ЦСР, большинство предприятий, воспользовавшихся мораторием, смогли сэкономить время, но не смогли реструктурировать свои долги.
В то же время компании по-прежнему оптимистично смотрят на возможность реструктуризации долга. Так, по данным мониторинга КСО, 70,6 % компаний, столкнувшихся с финансовыми трудностями, рассчитывают найти выход из ситуации путем переговоров с кредиторами. Во-вторых, 63,8 % кредиторов отметили, что не намерены подавать заявление о банкротстве от имени своих контрагентов, а намерены вести переговоры.
Исходя из этого, введение нового процесса урегулирования вместо бесконечного продления моратория на банкротство представляется разумным и своевременным. Многие зарубежные страны ищут пути повышения эффективности процесса реабилитации в ответ на экономические последствия эпидемии коронаи. В 2020 и 2021 годах Германия, Нидерланды, Сингапур, Великобритания и Италия приняли соответствующие нормативные акты.
Чем новые процессы лучше старых? Существующие процессы реабилитации — финансовая реабилитация и внешнее управление — на протяжении многих лет демонстрировали отсутствие спроса. Так, по данным EFRSB, в 2019 году доля реабилитационных процессов во всех других производствах по делам о несостоятельности, за исключением наблюдения, составила 1,81%, или 228 реорганизаций. В 2020 году суды ввели 173 процедуры внешнего управления и финансового оздоровления, то есть 1,7 % от всех процедур (без учета наблюдения).
В чем причины столь низкой эффективности?
Прежде всего, эти процедуры не в пользу самого должника, который не может самостоятельно подать заявление о реструктуризации (только для того, чтобы перенести собственное банкротство) и не может участвовать в разработке ее плана. Кроме того, невозможно договориться с кредиторами о том, как следует управлять компанией во время реструктуризации. Как правило, руководство должника выводится из состава управленческой команды. Наконец, закон предусматривает жесткие условия реструктуризации и не предусматривает возможности согласования плана с кредиторами до открытия производства по делу о несостоятельности (так называемый pre-pack).
Это приводит к тому, что у больного бизнеса нет ни желания, ни возможности вовремя обратиться за помощью. Иногда он терпит неудачу, иногда просто выводит активы, предрекая неизбежное банкротство.
Аналогично, у кредиторов мало стимулов для переговоров с должниками. Даже если некоторые из них будут приняты, отдельные кредиторы рискуют сорвать переговорный процесс (банкротство или арест активов).
Новое законодательство предоставляет время для подготовки и согласования плана реорганизации с кредиторами, если конфискация активов не разрешена, а производство по делу о несостоятельности не санкционировано. Такие льготные периоды используются во многих странах. Например, в Германии они применяются как часть процесса «защитного зонтика». Заемщикам дается три месяца на подготовку и согласование плана реструктуризации с кредиторами.
Предварительные исследования CSR показывают, что компании заинтересованы в инструментах реструктуризации, предлагаемых правительством. 39 % кредиторов проголосуют за план реструктуризации только для того, чтобы предотвратить банкротство. Аналогично, 64 % компаний, которые потенциально могут стать банкротами с теми же долгами, утверждают, что этот процесс может восстановить их финансовое положение.
Несмотря на очевидные преимущества нового процесса реабилитации, все еще существует опасность, что кредиторы откажутся от более быстрого использования процесса несостоятельности. В некоторых случаях это оправдано, и быстрая ликвидация имущества нового владельца только укрепит процесс. Однако в некоторых случаях кредиторы действуют жестко и с большой долей вероятности лишат потенциальное предприятие реальной возможности восстановиться.
В качестве западного аналога используется фарцовка. Он позволяет свободным кредиторам принять на себя обязательства по условиям плана реструктуризации, если определенное число кредиторов (например, работники, поставщики, небезопасные кредиторы) проголосуют за План. Это позволяет избежать риска блокирования плана крупными кредиторами.
Предположительно, Конгресс со временем доведет до ума целесообразность введения фарша, по крайней мере, для системно значимых должников, для которых освобождение от обязательств может привести к значительным негативным социально-экономическим последствиям.
Еще один недостаток — отсутствие возможности реструктурировать долги вне процесса банкротства в рамках предрабочей реабилитации (многие страны, например Германия и Нидерланды, придерживаются такого курса).
Наконец, существует задержка в накоплении законодательства. Это означает, что компании не смогут воспользоваться преимуществами нового процесса в ближайшем будущем. А сейчас эта потребность особенно остра.
Реабилитация бизнеса в банкротстве: как достичь реальных результатов
В России банкротство используется в основном как способ ликвидации должников, а доля реабилитационных процедур не превышает 8 %. В США эта доля колеблется в пределах 20-32 %. Зоя Галеева, управляющий партнер Центра управления проблемами (CPAM), рассказала, как можно переломить тенденцию развития банкротства в России.
Система банкротства — неотъемлемая часть современной экономики, позволяющая цивилизованно исключить неконкурентоспособные предприятия из рыночных отношений, когда должники и кредиторы хотят восстановить работоспособный бизнес в условиях кризиса.
Однако с момента принятия первого закона о несостоятельности в 1992 году до настоящего времени ни одна реабилитационная процедура не была реализована на практике. За последние 30 лет в России общая доля реабилитационных процедур во всех делах о несостоятельности не превышала 8 %.
Банкротство по реабилитации более эффективно используется на Западе (например, в США и Великобритании). Согласно официальной статистике, за последнее десятилетие в США доля банкротств компаний на основании «реорганизации» по капиталу 11 Банковского кодекса США составляет 20-32%, в Англии — 7-12%.
Неэффективность российского процесса санации привела к очередной масштабной реформе этого института. Российское юридическое сообщество обсуждает законопроект. 1172553-7 Минэкономразвития, внесенный 17 мая 2021 года, который направлен, в том числе, на усиление реабилитационной составляющей института банкротства.
Он частично копирует американскую модель интеграции по главе 11 Кодекса США о банкротстве и предусматривает отмену наблюдения. Финансовое оздоровление и внешнее управление заменяются единым реабилитационным процессом — в документе он называется реструктуризацией долга. Согласно описанию законопроекта, нововведения призваны повысить привлекательность компаний в России, дать им возможность «выжить» в условиях кризиса, «разрушить» тенденции клиринга и сократить процедуры, повысив их эффективность.
Однако, в отличие от западной модели реабилитации, казначейский вексель не содержит никаких элементов, поэтому начинать нужно с внесудебного инструмента урегулирования кризисных ситуаций (переговоры, медиация).
Быстрое и конфиденциальное урегулирование сложной финансовой ситуации — лучший способ спасти бизнес на ранних стадиях судебного процесса.
Однако в России банкротство исторически рассматривается только как ликвидационный процесс. В обществе сложилось резко негативное мнение о банкротстве, поскольку этот институт очень часто использовался в недобросовестных целях как должниками, так и кредиторами. Внедрение и развитие инструментов внесудебной реорганизации — один из способов повысить доверие к этому институту.
Какие инструменты не являются таковыми
Внесудебное урегулирование (реорганизация) — это соглашение между должником и кредитором, который должен внести определенный вклад в устранение трудностей в коммерческой деятельности должника. Это позволяет избежать официальной процедуры банкротства и снизить капитализацию бизнеса. Инструменты могут включать этический кодекс, создающий культуру конфиденциальных переговоров о реструктуризации судов между систематическими органами (банками, страховыми компаниями и т. д.), регулирование участия посредников или наблюдателей в переговорном процессе в качестве нейтральной стороны.
Подземные процедуры в западной правовой системе стимулируют должника или его режим к своевременному разрешению финансовых кризисов. Они предназначены для спасения бизнеса и применяются вне рамок официального процесса несостоятельности при минимальном участии суда. Эти процедуры используют различные законодательные инструменты, включая приостановку переговоров, возражения защиты, утверждение плана реорганизации и условия.
Эти средства защиты могут быть успешно реализованы в России путем обеспечения доступа должников к внесудебным процедурам урегулирования задолженности. Если один или несколько кредиторов злонамеренно препятствуют заключению внесудебного соглашения об урегулировании задолженности, должник должен иметь возможность обратиться в суд с просьбой приостановить отдельные выплаты этим кредиторам.
Другой вариант урегулирования, распространенный в западных странах, — это расторжение старых долгов (предварительных договоров на строительные работы или предварительных договоров купли-продажи) и продажа бизнеса должника как действующего предприятия. Это позволяет избавиться от жизнеспособной части бизнеса. Правила такой продажи могут предусматривать привлечение независимого доверительного управляющего для контроля за процессом продажи и обеспечения прозрачности. Однако в российском законодательстве подобный механизм не предусмотрен.
Иными словами, для того чтобы изменить ход ликвидационных процедур и добиться результатов, сопоставимых с западными странами, законодателю необходимо в первую очередь разработать инструменты внесудебного урегулирования (реструктуризации) и механизмы досудебных договоренностей. ∙ Процедура банкротства.